Михаил фридман. На что миллиардер михаил фридман собрался потратить четверть состояния Про детей и наследство, которое уже перешло благотворительному фонду

Даже выиграл украинскую олимпиаду по физике.

В 1986 году я окончил университет, но в аспирантуру с такой национальностью и фамилией меня не взяли.

Во время учебы я подрабатывал сантехником.

Я получал повышенную ленинскую стипендию - 100 рублей.

Я мечтал заниматься теоретической физикой. Писал статьи и, вообще, любил естественные науки.

Про первые деньги, мытье окон и реакцию мамы на бизнес

Главная проблема российских людей - не пропить то, что заработали. Я вот всегда пил в меру.

Про большие деньги и большой успех

Если под определением «очень богатый» понимать, то сколько денег нужно заработать, чтобы хватило на всю жизнь, то со мной это произошло очень быстро.

Еще до распада СССР мы зарабатывали миллионы рублей.

Начиная с 1989 года я перестал обращать внимание на чек в ресторане.

Я всегда хотел хорошо жить, у меня материальное отношение к жизни.

Нет никаких секретов успеха, я убежден, что успех в бизнесе - продолжение твоих человеческих качеств.

у нас пошло в гору не потому, что были какие-то формулы, а потому, что мы работали как люди.

Сейчас я понимаю [в бизнесе] гораздо меньше, чем люди, которых интервьюирую. Топ-менеджмент знает о бизнесе больше, чем я.

Про партнеров, принципы и «Альфа-Банк»

Если человек честно приходит и говорит: «Вот все, что у меня есть, помогите решить проблему» - мы его поймем. Но если человек говорит: «Сейчас кризис, я не могу платить. Возьмите эту сумму, а то я… » - это другое. Мы никогда не соглашаемся на шантаж. Это наш принцип.

Про жизнь, мотивацию и себя молодого

Когда я сравниваю себя сегодняшнего с собой двадцатилетним, помимо физических изменений, мне кажется, я никак не изменился.

Это сейчас не очень модно, но я стараюсь никогда не опаздывать.

Я занимаюсь йогой.

Когда мне было 20, я ездил в метро и на кончиках пальцев чувствовал, что происходит в мире. Сейчас же у меня теряется общее понимание массовой действительности.

Социальный статус довлеет, поэтому в широком диапазоне, я не очень представляю, что происходит в жизни.

Если давать советы себе молодому, я бы предпочел уроки в области личной жизни.

Главный фактор мотивации - самореализация.

Мне повезло. Я ничего не хочу доказать окружающим. Я честолюбив, но совсем не тщеславен.

Вокруг меня много тщеславных людей, им важно, чтобы о них говорили и писали в газетах. Меня это миновало.

Про детей и наследство, которое уже перешло благотворительному фонду

У меня 3 дочери, старшей 24 года. Она окончила Йельский университет, но всегда занималась балетом, поэтому сейчас танцует в Израильском государственном театре.

Все мои дети хорошо учатся, они скромные и порядочные.

Мой сын хочет быть бизнесменом, сейчас ему 17 лет, и он помогает маме управлять ее деньгами - довольно успешно инвестирует.

У моих детей и без денег много конкурентных преимуществ, чтобы добиться успеха в жизни.

Мне не хочется, чтобы дети чувствовали, что все, что у них есть - благодаря их папе.

Моим наследником уже стал благотворительный фонд «Генезис»[Благотворительный фонд «Генезис» (Genesis Philanthropy Group) был создан в 2007 году для развития и укрепления еврейского самосознания у русскоязычных евреев во всем мире] .

Про отношения бизнеса и государства

Мы не банкиры, не нефтяники - мы инвесторы. Мы вкладываем и помогаем деньгам работать. Этот процесс бесконечен.

Мы всегда старались от государства дистанцироваться. Это старый солдатский принцип: дальше от начальства - ближе к кухне.

Я горжусь, что построил бизнес с нуля и помню первое отделение «Альфа-Банка», помню первый «Перекресток».

Со властью я придерживаюсь концепции второго ряда - лучше всего общаться с ней, сидя на втором ряду. Находиться близко, под светом софитов - опасно. А быть далеко - нерационально, можно не докричаться в нужный момент.

Я никогда в жизни не встречался с Путиным один на один.

Я много раз был в Африке. Одно из самых опасных животных для человека там - гиппопотам. Объясню: обычно он спокоен, но если между ним и водой появляется любое существо - он моментально атакует. Точно так же и со властью - главное не находиться между ними и «водой».

Не надо попадать в промежуток между фокусом власти и властью. Надо сознательно этого избегать. Это вся философия.

Мы никогда не были в оппозиции, но и не были «про власть».

Про вдохновение

Бизнес - не только источник доходов, но и источник вдохновения.

Это единственное дело в жизни, которое я делаю много лет, и получаю от этого удовольствие.

Через неделю отпуска мне становится невыносимо скучно.

Я не успеваю заметить, как проходит неделя. А на выходных думаю: «Класс, завтра понедельник - будет что-то интересное».

Некоторые высказывания приведены не дословно, но с сохранением смысла. А вот полная версия выступления Михаила Фридмана на бизнес-форуме «Атланты».

Михаил Фридман вложил более $5 млрд в иностранные компании - рекордная сумма для российских бизнесменов в 2017 году

Основатель «Альфа-Групп» и крупнейший акционер люксембургского холдинга LetterOne Михаил Фридман - первый предприниматель, которого редакция Forbes выбирает бизнесменом года уже во второй раз. Пять лет назад миллиардер с текущим состоянием $15 млрд был выбран как основной организатор сделки по продаже 50% акций ТНК-ВР компании «Роснефть» за $28 млрд. Фридман c партнерами по «Альфа-Групп» за свои 25% ТНК-ВР в марте 2013 года получили $14 млрд. Тогда же, в 2013 году, для размещения на Западе вырученных от продажи средств и был зарегистрирован холдинг LetterOne.

В 2017 году LetterOne (L1) провел две крупные сделки: за £1,77 млрд ($2,3 млрд) приобрел английскую сеть здорового питания Holland & Barrett и еще $3 млрд вложил в новый фонд компании Pamplona Capital Management бывшего партнера Фридмана Александра Кнастера. На эти деньги фонд купил две американские компании - медицинскую Parexel за $4,5 млрд (в сентябре) и BakeMark (в августе), одного из лидеров на рынке американской хлебопекарной промышленности.

В России дела у Фридмана тоже идут неплохо: на фоне проблем многих частных банков прогнозируемая прибыль Альфа-банка по международным стандартам в 2017 году будет выше, чем в 2016-м ($527 млн). Входящая в «Альфу» X5 Retail Group догоняет по капитализации «Магнит», лидера рынка. С начала года акции X5 выросли почти на 20%.

Что стало самым важным в 2017 году для самого Фридмана? Forbes поговорил с ним в середине ноября в Москве, где он бывает теперь нечасто: поддержание статуса налогового резидента Великобритании не позволяет проводить в России более 183 дней.

Западный фронт

Жить в Лондоне, по словам Фридмана, легко и вполне комфортно, хотя своего дома у него пока нет. Купленный в 2016 году за £65 млн особняк Athlone House, построенный в 1872 году, еще предстоит реставрировать и реконструировать. Прежний хозяин, бизнесмен из Кувейта, за 10 лет так и не смог снести дом и построить новый, а Фридман получил разрешение на перестройку уже через полгода после покупки. Но жить в Лондоне и вести там бизнес - далеко не одно и то же. «L1 и вся система инвестиционных проектов, которую мы строим на Западе, - это совершенно новая жизнь. Здесь [в России] я все понимаю, я знаю, как решить вопрос, кто его может решить, как к этому человеку обратиться, - говорит Фридман. - А с L1 мы вступили на совершенно новую территорию. Для нас это вызов, это очень интересно и очень сложно».

Свою новую структуру Фридман назвал по аналогии с российской: альфа - первая буква греческого алфавита, LetterOne - просто «первая буква». В L1 партнеры у Фридмана те же, что и в Альфа-банке, - Герман Хан, Алексей Кузьмичев, Петр Авен и Андрей Косогов. Бывший шестой акционер Александр Кнастер с 1998 по 2004 год работал главным исполнительным директором Альфа-банка, а потом создал свою компанию Pamplona Capital Management, после смерти отца в 2014 году он передал все свои доли в холдингах Фридмана и ликвидные активы в благотворительный фонд The Mark Foundation for Cancer Research, финансирующий передовые исследования в области борьбы с раком. Теперь именно этот фонд входит в число акционеров L1 и Альфа-банка.

С 2013 года структура группы упростилась. Для каждого направления деятельности LetterOne создан свой холдинг. L1 Energy инвестирует в нефтяные компании, совет директоров возглавляет лорд Браун, бывший генеральный директор BP. Единственной покупкой L1 Energy остается немецкая нефтегазовая компания DEA, ее планируют объединить с нефтяной компанией, входящей в группу BASF. В 2015 году L1 потратила на приобретение DEA $3,58 млрд собственных средств. Второй холдинг, L1 Technology, создан для инвестиций в технологии. Консорциум «Альфа-Групп» передал ему свои доли в «Вымпелкоме» (56,2% акций, сейчас компания называется VEON) и в турецком сотовом операторе Turkcell (13,22% акций). Эта же компания стала владельцем 0,3% акций американской Uber, купленных в феврале 2016-го за $200 млн. Последними в 2016 году были созданы компании L1 Health - для инвестиций в американские медицинские компании и L1 Retail - в торговые. На медицину и ретейл группа выделила по $3 млрд.

Свободные средства LetterOne держит тоже отдельная структура - L1 Treasury. На конец 2016 года активы этой компании составляли $9,3 млрд. Из них $6,62 млрд приходилось на денежные средства и высоколиквидные облигации, $1,35 млрд было инвестировано в хедж-фонды, в $920 млн оценивались инвестиции в недвижимость (сеть студенческих общежитий в Великобритании), остальные $410 млн приходились на выданные кредиты.

В июле 2017 года компания L1 Retail сообщила о покупке Holland & Barrett за £1,77 млрд. По сообщению Reuters, эта сделка была на £900 млн профинансирована международными банками. Из выделенных на покупки $3 млрд L1 Retail потратила пока лишь $1,14 млрд.

L1 Health пока ничего не приобрела. В то же время в апреле 2017-го $3 млрд ушли в фонд прямых инвестиций под управлением Pamplona (Pamplona Fund V). Всего фонд собрал $3,2 млрд, то есть практически все деньги пришли в него из LetterOne. В октябре 2017-го этот фонд купил Parexel. Pamplona заплатила в общей сложности $4,5 млрд, взяв кредит почти на половину суммы.

Фридман утверждает, что Pamplona купила американскую медицинскую компанию по своей инициативе, а у L1 Health будут свои проекты и денег на них хватит: «Думаете, у нас кубышка и мы из нее только тратим? Не волнуйтесь, мы еще и зарабатываем». В отчете LetterOne за 2016 год, в разделе «события после отчетной даты» говорится, что 21 апреля 2017 года группа получила $312 млн в виде дохода от вложений в фонды Pamplona. За 2016-й чистые активы группы выросли с $21,1 млрд до $22,2 млрд.

Инвестиции в Pamplona - это пассивные инвестиции L1, Pamplona - отдельная компания и сама принимает решения, куда вкладывать деньги. «Мы все обсуждаем [с Pamplona] на уровне идей, мы все-таки инвесторы, они рассказывают нам, куда собираются вкладывать, - говорит Фридман. - Но главное ведь не идеи, главное - кто принимает решения. Решения принимают они, мы в них не участвуем».

Возможно, Фридман с партнерами просто не захотел рисковать, ведь у Pamplona, которая формально никак не связана с бизнесменами из России, не могло быть никаких препятствий в покупке медицинской компании, а у L1 Health - могло. Прецедент был. В июне 2017 года LetterOne пришлось отказаться от покупки техасской нефтяной компании ExL Petroleum, когда ее акционеры поняли, что сделка может быть отклонена Комитетом по иностранным инвестициям США (CFIUS).

«Агенты Кремля»

Политическая ситуация тормозит работу российских бизнесменов на Западе, в первую очередь в США. Здесь, по словам Фридмана, никому нет дела до того, что председатель совета директоров L1 - почтенный лорд Дэвис, а у крупнейших акционеров (у него и у Хана) израильское гражданство. «На Западе очень упрощенное представление о России, так же как и в России о Западе. Россия - это олигархи, а все олигархи - это агенты Кремля», - говорит он.

Для акционеров LetterOne ситуация осложнилась в январе 2017-го, когда на сайте Buzzfeed было опубликовано «досье на Трампа», где Фридмана, Хана и Авена связали с кампанией Кремля по вмешательству в выборы в США. В «досье» было написано, что Фридман и Авен до сих пор неофициально консультируют Путина по США, а посредник между ними и Путиным - Олег Говорун, начальник управления президента по сотрудничеству с государствами СНГ, бывший замначальника управления Альфа-банка по связям с госорганами, якобы именно Говорун доставлял Путину в 1990-х от Фридмана и Авена крупные денежные суммы.

«Это полная чушь. Не только по содержанию полный бред, но и по форме. Зачем нам нужен был Говорун, если у нас есть Петр Авен, который хорошо знал Путина еще в 1992 году, когда он работал министром внешнеэкономических связей, а Путин - председателем Комитета по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга, - говорит Фридман. - А я никогда в жизни не встречался с Путиным один на один, всегда в коллективе - на РСПП, например».

В мае Фридман, Авен и Хан подали в суд на Buzzfeed, а в октябре - на фирму Fusion GPS, которая проводила расследование. Разбирательство, по словам Фридмана, может длиться три года, но в любом случае поможет акционерам L1 восстановить деловую репутацию.

«Когда хочешь заниматься чем-то в Америке, ты волей-неволей имеешь дело с регулятором - тебе нужны лицензии, одобрения от CFIUS. Для нас получение судебного решения в нашу пользу будет веским аргументом. Сейчас же любой клерк заходит в интернет и читает, что кто-то был посредником между нами и Путиным по взяткам. Захочет ли он нам в этом случае какое-то разрешение давать? Нет. А если мы выиграем суд, это будет совсем другая история», - рассуждает бизнесмен.

Дела домашние

В России у Фридмана из крупных активов остаются Альфа-банк, X5 Retail Group и ПАО «Вымпелком» (часть глобальной VEON). На эти активы приходится меньше половины его состояния, но он не оставляет их без внимания. За банк Фридман спокоен. «Альфа» давно слывет мощной машиной по взысканию долгов со своих заемщиков. И Фридман категорически запрещает своим сотрудникам рисовать красивый баланс для ЦБ. «У нас [акционеров] на этот счет совершенно жесткая позиция: если мы увидим, что какая-то реструктуризация долга сделана только для того, чтобы аудиторы не отнесли кредит к Non-Performing [к категории проблемных], то будут жесточайшие последствия для менеджмента и для конкретных сотрудников, - отмечает Фридман. - В то же время мы всегда достаточно упорны в преследовании наших недобросовестных заемщиков».

Последний пример - выигранный иск на $700 млн к участнику списка Forbes Алексею Хотину. Обычно Альфа-банк использует такой шаг в качестве «принуждения к миру». После того как банк выигрывает суд, должник легче соглашается на предложенные банком условия мирового соглашения. В случае с Хотиным Фридман не исключает, что мировое соглашение будет подписано.

Западный фронт

Свою новую структуру Фридман назвал по аналогии с российской: альфа - первая буква греческого алфавита, LetterOne - просто «первая буква». В L1 партнеры у Фридмана те же, что и в Альфа-банке, - Герман Хан , Алексей Кузьмичев , Петр Авен и Андрей Косогов . Бывший шестой акционер Александр Кнастер с 1998 по 2004 год работал главным исполнительным директором Альфа-банка, а потом создал свою компанию Pamplona Capital Management, после смерти отца в 2014 году он передал все свои доли в холдингах Фридмана и ликвидные активы в благотворительный фонд The Mark Foundation for Cancer Research, финансирующий передовые исследования в области борьбы с раком. Теперь именно этот фонд входит в число акционеров L1 и Альфа-банка.

«Агенты Кремля»

Дела домашние

Последний пример - выигранный иск на $700 млн к участнику списка Forbes Алексею Хотину . Обычно Альфа-банк использует такой шаг в качестве «принуждения к миру». После того как банк выигрывает суд, должник легче соглашается на предложенные банком условия мирового соглашения. В случае с Хотиным Фридман не исключает, что мировое соглашение будет подписано.

Михаил Фридман вложил более 5 миллиардов долларов в иностранные компании — рекордная сумма для российских бизнесменов в 2017 году.

Основатель «Альфа-Групп» и крупнейший акционер люксембургского холдинга LetterOne Михаил Фридман — первый предприниматель, которого редакция Forbes выбирает бизнесменом года уже во второй раз. Пять лет назад миллиардер с текущим состоянием $15 млрд был выбран как основной организатор сделки по продаже 50% акций ТНК-ВР компании «Роснефть» за $28 млрд. Фридман c партнерами по «Альфа-Групп» за свои 25% ТНК-ВР в марте 2013 года получили $14 млрд. Тогда же, в 2013 году, для размещения на Западе вырученных от продажи средств и был зарегистрирован холдинг LetterOne.

В 2017 году LetterOne (L1) провел две крупные сделки: за £1,77 млрд ($2,3 млрд) приобрел английскую сеть здорового питания Holland & Barrett и еще $3 млрд вложил в новый фонд компании Pamplona Capital Management бывшего партнера Фридмана Александра Кнастера. На эти деньги фонд купил две американские компании — медицинскую Parexel за $4,5 млрд (в сентябре) и BakeMark (в августе), одного из лидеров на рынке американской хлебопекарной промышленности.

Западный фронт

Жить в Лондоне, по словам Фридмана, легко и вполне комфортно, хотя своего дома у него пока нет. Купленный в 2016 году за £65 млн особняк Athlone House, построенный в 1872 году, еще предстоит реставрировать и реконструировать. Прежний хозяин, бизнесмен из Кувейта, за 10 лет так и не смог снести дом и построить новый, а Фридман получил разрешение на перестройку уже через полгода после покупки. Но жить в Лондоне и вести там бизнес — далеко не одно и то же. «L1 и вся система инвестиционных проектов, которую мы строим на Западе, — это совершенно новая жизнь. Здесь [в России] я все понимаю, я знаю, как решить вопрос, кто его может решить, как к этому человеку обратиться, — говорит Фридман. — А с L1 мы вступили на совершенно новую территорию. Для нас это вызов, это очень интересно и очень сложно».

Свою новую структуру Фридман назвал по аналогии с российской: альфа — первая буква греческого алфавита, LetterOne — просто «первая буква». В L1 партнеры у Фридмана те же, что и в Альфа-банке, — Герман Хан, Алексей Кузьмичев, Петр Авен и Андрей Косогов. Бывший шестой акционер Александр Кнастер с 1998 по 2004 год работал главным исполнительным директором Альфа-банка, а потом создал свою компанию Pamplona Capital Management, после смерти отца в 2014 году он передал все свои доли в холдингах Фридмана и ликвидные активы в благотворительный фонд The Mark Foundation for Cancer Research, финансирующий передовые исследования в области борьбы с раком. Теперь именно этот фонд входит в число акционеров L1 и Альфа-банка.

С 2013 года структура группы упростилась. Для каждого направления деятельности LetterOne создан свой холдинг. L1 Energy инвестирует в нефтяные компании, совет директоров возглавляет лорд Браун, бывший генеральный директор BP. Единственной покупкой L1 Energy остается немецкая нефтегазовая компания DEA, ее планируют объединить с нефтяной компанией, входящей в группу BASF. В 2015 году L1 потратила на приобретение DEA $3,58 млрд собственных средств. Второй холдинг, L1 Technology, создан для инвестиций в технологии. Консорциум «Альфа-Групп» передал ему свои доли в «Вымпелкоме» (56,2% акций, сейчас компания называется VEON) и в турецком сотовом операторе Turkcell (13,22% акций). Эта же компания стала владельцем 0,3% акций американской Uber, купленных в феврале 2016-го за $200 млн. Последними в 2016 году были созданы компании L1 Health — для инвестиций в американские медицинские компании и L1 Retail — в торговые. На медицину и ретейл группа выделила по $3 млрд.

Свободные средства LetterOne держит тоже отдельная структура — L1 Treasury. На конец 2016 года активы этой компании составляли $9,3 млрд. Из них $6,62 млрд приходилось на денежные средства и высоколиквидные облигации, $1,35 млрд было инвестировано в хедж-фонды, в $920 млн оценивались инвестиции в недвижимость (сеть студенческих общежитий в Великобритании), остальные $410 млн приходились на выданные кредиты.

Инвестиции в Pamplona — это пассивные инвестиции L1, Pamplona — отдельная компания и сама принимает решения, куда вкладывать деньги. «Мы все обсуждаем [с Pamplona] на уровне идей, мы все-таки инвесторы, они рассказывают нам, куда собираются вкладывать, — говорит Фридман. — Но главное ведь не идеи, главное — кто принимает решения. Решения принимают они, мы в них не участвуем».

Возможно, Фридман с партнерами просто не захотел рисковать, ведь у Pamplona, которая формально никак не связана с бизнесменами из России, не могло быть никаких препятствий в покупке медицинской компании, а у L1 Health — могло. Прецедент был. В июне 2017 года LetterOne пришлось отказаться от покупки техасской нефтяной компании ExL Petroleum, когда ее акционеры поняли, что сделка может быть отклонена Комитетом по иностранным инвестициям США (CFIUS).

«Агенты Кремля»

Политическая ситуация тормозит работу российских бизнесменов на Западе, в первую очередь в США. Здесь, по словам Фридмана, никому нет дела до того, что председатель совета директоров L1 — почтенный лорд Дэвис, а у крупнейших акционеров (у него и у Хана) израильское гражданство. «На Западе очень упрощенное представление о России, так же как и в России о Западе. Россия — это олигархи, а все олигархи — это агенты Кремля», — говорит он.

Для акционеров LetterOne ситуация осложнилась в январе 2017-го, когда на сайте Buzzfeed было опубликовано «досье на Трампа», где Фридмана, Хана и Авена связали с кампанией Кремля по вмешательству в выборы в США. В «досье» было написано, что Фридман и Авен до сих пор неофициально консультируют Путина по США, а посредник между ними и Путиным — Олег Говорун, начальник управления президента по сотрудничеству с государствами СНГ, бывший замначальника управления Альфа-банка по связям с госорганами, якобы именно Говорун доставлял Путину в 1990-х от Фридмана и Авена крупные денежные суммы.

«Это полная чушь. Не только по содержанию полный бред, но и по форме. Зачем нам нужен был Говорун, если у нас есть Петр Авен, который хорошо знал Путина еще в 1992 году, когда он работал министром внешнеэкономических связей, а Путин — председателем Комитета по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга, — говорит Фридман. — А я никогда в жизни не встречался с Путиным один на один, всегда в коллективе — на РСПП, например».

В мае Фридман, Авен и Хан подали в суд на Buzzfeed, а в октябре — на фирму Fusion GPS, которая проводила расследование. Разбирательство, по словам Фридмана, может длиться три года, но в любом случае поможет акционерам L1 восстановить деловую репутацию.

«Когда хочешь заниматься чем-то в Америке, ты волей-неволей имеешь дело с регулятором — тебе нужны лицензии, одобрения от CFIUS. Для нас получение судебного решения в нашу пользу будет веским аргументом. Сейчас же любой клерк заходит в интернет и читает, что кто-то был посредником между нами и Путиным по взяткам. Захочет ли он нам в этом случае какое-то разрешение давать? Нет. А если мы выиграем суд, это будет совсем другая история», — рассуждает бизнесмен.

Дела домашние

В России у Фридмана из крупных активов остаются Альфа-банк, X5 Retail Group и ПАО «Вымпелком» (часть глобальной VEON). На эти активы приходится меньше половины его состояния, но он не оставляет их без внимания. За банк Фридман спокоен. «Альфа» давно слывет мощной машиной по взысканию долгов со своих заемщиков. И Фридман категорически запрещает своим сотрудникам рисовать красивый баланс для ЦБ. «У нас [акционеров] на этот счет совершенно жесткая позиция: если мы увидим, что какая--то реструктуризация долга сделана только для того, чтобы аудиторы не отнесли кредит к Non-Performing [к категории проблемных], то будут жесточайшие последствия для менеджмента и для конкретных сотрудников, — отмечает Фридман. — В то же время мы всегда достаточно упорны в преследовании наших недобросовестных заемщиков».

Последний пример — выигранный иск на $700 млн к участнику списка Forbes Алексею Хотину. Обычно Альфа-банк использует такой шаг в качестве «принуждения к миру». После того как банк выигрывает суд, должник легче соглашается на предложенные банком условия мирового соглашения. В случае с Хотиным Фридман не исключает, что мировое соглашение будет подписано.