Л. Пантелеев
чил я когда-то одну маленькую девочку читать и писать. Девочку звали Иринушка, было ей четыре года пять месяцев, и была она большая умница. За каких-нибудь десять дней мы одолели с ней всю русскую азбуку, могли уже свободно читать и «папа», и «мама», и «Саша», и «Маша», и оставалась у нас невыученной одна только самая последняя буква - «я».
И тут вот, на этой последней буковке, мы вдруг с Иринушкой и споткнулись.
Я, как всегда, показал букву, дал ей как следует её рассмотреть и сказал:
А это вот, Иринушка, буква «я».
Иринушка с удивлением на меня посмотрела и говорит:
Почему «ты»? Что за «ты»? Я же сказал тебе: это буква «я».
Буква «ты»?.
Да не «ты», а «я».
Она ещё больше удивилась и говорит:
Я и говорю: ты.
Да не я, а буква «я».
Не ты, а буква «ты»?
Ох, Иринушка, Иринушка. Наверно, мы, голубушка, с тобой немного переучились. Неужели ты в самом деле не понимаешь, что это не я, а что это буква так называется - «я»?
Нет,- говорит, - почему не понимаю? Я понимаю.
Что ты понимаешь?
Это не ты, а это буква так называется - «ты».
Фу! Ну в самом деле, ну что ты с ней поделаешь? Как же, скажите на милость, ей объяснить, что я - это не я, ты - не ты, она не она и что вообще «я» - это только буква?
Ну, вот что, - сказал я наконец, - ну, давай скажи как будто про себя: я. Понимаешь? Про себя. Как ты про себя говоришь.
Она поняла как будто. Кивнула. Потом спрашивает:
Говорить?
Ну-ну... конечно.
Вижу - молчит. Опустила голову. Губами шевелит.
Я говорю:
Ну, что же ты?
Я сказала.
А я не слышал, что ты сказала.
Ты же мне велел про себя говорить. Вот я потихоньку и говорю.
Что же ты говоришь?
Она оглянулась и шёпотом - на ухо мне:
Я не выдержал, вскочил, схватился за голову и забегал по комнате.
Внутри у меня уже всё кипело, как вода в чайнике. А бедная Иринушка сидела, склонившись над букварём, искоса посматривала на меня и жалобно сопела. Ей, наверно, было стыдно, что она такая бестолковая.
Но и мне тоже было стыдно, что я большой человек - не могу научить маленького человека правильно читать такую простую букву, как буква «я».
Наконец я придумал всё-таки. Я быстро подошёл к девочке, ткнул её пальцем в нос и спрашиваю:
Это кто?
Она говорит:
Ну вот... Понимаешь? А это буква «я».
Она говорит:
Понимаю...
А у самой, уж, вижу, и губы дрожат, и носик сморщился - вот-вот заплачет.
Что же ты, - я спрашиваю, - понимаешь?
Понимаю, - говорит, - что это я.
Правильно. Молодец. А это вот буква «я». Ясно?
Ясно, - говорит. - Это буква «ты».
Д а не «ты», а «я»!
Не я, а ты.
Не я, а буква «я»!
Не ты, а буква «ты».
Не буква «ты», господи боже мой, а буква «я»!
Не буква «я», господи боже мой, а буква «ты».
Я опять вскочил и опять забегал по комнате.
Нет такой буквы! - закричал я. - Пойми ты, бестолковая девчонка! Нет и не может быть такой буквы! Есть буква «я». Понимаешь? Я! Буква «я»! Изволь повторять за мной: я! я! я!..
Ты, ты, ты, - пролепетала она, едва разжимая губы.
Потом уронила голову на стол и заплакала. Да так громко и так жалобно, что весь мой гнев сразу остыл. Мне стало жалко её.
Хорошо, - сказал я. - Как видно, мы с тобой и в самом деле немного заработались. Возьми свои книги и тетрадки и можешь идти гулять. На сегодня - хватит.
Она кое-как запихала в сумочку своё барахлишко и, ни слова мне не сказав, спотыкаясь и всхлипывая, вышла из комнаты.
А я, оставшись один, задумался: что же делать? Как же мы в конце концов перешагнём через эту проклятую букву «я»?
«Ладно, - решил я. - Забудем о ней. Ну её. Начнём следующий урок прямо с чтения. Может быть, так лучше будет».
И на другой день, когда Иринушка, весёлая и раскрасневшаяся после игры, пришла на урок, я не стал ей напоминать о вчерашнем, а просто посадил её за букварь, открыл первую попавшуюся страницу и сказал:
А ну. сударыня, давайте-ка почитайте мне что-нибудь.
Она, как всегда перед чтением, поёрзала на стуле, вздохнула, уткнулась и пальцем и носиком в страницу и, пошевелив губами, бегло, не переводя дыхания, прочла:
Тыкову дали тыблоко.
От удивления я даже на стуле подскочил:
Что такое?! Какому тыкову? Какое тыблоко? Что ещё за тыблоко?
Посмотрел в букварь, а там чёрным по белому написано: «Якову дали яблоко».
Вам смешно? Я тоже, конечно, посмеялся. А потом говорю:
Яблоко, Иринушка! Яблоко, а не тыблоко!
Она удивилась и говорит:
Яблоко? Так, значит, это буква «я»?
Я уже хотел сказать: «Ну конечно, «я»! А потом спохватился и думаю: «Нет, голубушка. Знаем мы вас. Если скажу «я» - значит, опять пошло-поехало! Нет, уж сейчас мы на эту удочку не попадёмся:
И я сказал:
Да, правильно. Это буква «ты».
Конечно, не очень-то хорошо говорить неправду. Даже очень нехорошо говорить неправду. Но что же поделаешь? Если бы я сказал «я», а не «ты», кто знает, чем бы всё это кончилось. И может быть, бедная Иринушка так всю жизнь и говорила бы: вместо «яблоко» - «тыблоко», вместо «ярмарка» - «тырмарка», вместо «якорь» - «тыкорь» и вместо «язык» - «тызык». А Иринушка, слава богу, выросла уже большая, выговаривает все буквы правильно, как полагается, и пишет мне письма без одной ошибки.
Учил я когда-то одну маленькую девочку читать и писать. Девочку звали Иринушка, было ей четыре года пять месяцев, и была она большая умница. За каких-нибудь десять дней мы одолели с ней всю русскую азбуку, могли уже свободно читать и «папа», и «мама», и «Саша», и «Маша», и оставалась у нас невыученной одна только самая последняя буква-«я».
И тут вот, на этой последней буковке, мы вдруг с Иринушкой и споткнулись.
Я, как всегда, показал букву, дал ей как следует её рассмотреть и сказал:
А это вот, Иринушка, буква «я». Иринушка с удивлением на меня посмотрела и говорит:
Почему «ты»? Что за «ты»? Я же сказал тебе: это буква «я».
Буква «ты»?
Да не «ты», а «я». Она ещё больше удивилась и говорит:
Я и говорю: ты.
Да не я, а буква «я».
Не ты, а буква «ты»?
Ох, Иринушка, Иринушка. Наверно, мы, голубушка, с тобой немного переучились. Неужели ты в самом деле не понимаешь, что это не я, а что это буква так называется- «я»?
Нет, - говорит, -почему не понимаю? Я понимаю.
Что ты понимаешь?
Это не ты, а это буква так называется-«ты». Фу! Ну в самом деле, ну что ты с ней поделаешь? Как же, скажите на милость, ей объяснить, что я-это не я, ты--не ты, она--не она и что вообще «я»--это только буква?
Ну, вот что, - сказал я наконец,-ну, давай скажи как будто про себя: я. Понимаешь? Про себя. Как ты про себя говоришь.
Она поняла как будто. Кивнула. Потом спрашивает:
Говорить?
Ну-ну... конечно.
Вижу-молчит. Опустила голову. Губами шевелит.
Я говорю:
Ну, что же ты?
Я сказала.
А я не слышал, что ты сказала.
Ты же мне велел про себя говорить. Вот я потихоньку и говорю.
Что же ты говоришь? Она оглянулась и шёпотом-на ухо мне:
Я не выдержал, вскочил, схватился за голову и забегал по комнате.
Внутри у меня уже всё кипело, как вода в чайнике. А бедная Иринушка сидела, склонившись над букварём, искоса посматривала на меня и жалобно сопела. Ей, наверно, было стыдно, что она такая бестолковая.
Но и мне тоже было стыдно, что я - большой человек- не могу научить маленького человека правильно читать такую простую букву, как буква «я». Наконец я придумал всё-таки. Я быстро подошёл к девочке, ткнул её пальцем в нос и спрашиваю:
Это кто? Она говорит: Это я.
Ну вот... Понимаешь? А это буква «я». Она говорит:
Понимаю...
А у самой уж, вижу, и губы дрожат, и носик сморщился-вот-вот заплачет.
Что же ты, -я спрашиваю,-понимаешь?
Понимаю, -говорит, - что это я.
Правильно. Молодец. А это вот буква «я». Ясно?
Ясно, -говорит. - Это буква «ты».
Да не «ты», а «я»!
Не я, а ты.
Не я, а буква «я»!
Не ты, а буква «ты».
Не буква «ты», господи боже мой, а буква «я»!
Не буква «я», господи боже мой, а буква «ты». Я опять вскочил и опять забегал по комнате.
Нет такой буквы! -закричал я.--Пойми ты, бестолковая девчонка! Нет и не может быть такой буквы! Есть буква «я». Понимаешь? Я! Буква «я»! Изволь повторять за мной: я! я! я!..
Ты, ты, ты, - пролепетала она, едва разжимая губы.
Потом уронила голову на стол и заплакала. Да так громко и так жалобно, что весь мой гнев сразу остыл. Мне стало жалко её.
Хорошо, - сказал я. -Как видно, мы с тобой и в самом деле немного заработались. Возьми свои книги и тетрадки и можешь идти гулять. На сегодня--хватит.
Она кое-как запихала в сумочку своё барахлишко и, ни слова мне не сказав, спотыкаясь и всхлипывая, вышла из комнаты.
А я, оставшись один, задумался: что же делать? Как же мы в конце концов перешагнём через эту проклятую букву «я»?
«Ладно, -решил я. -Забудем о ней. Ну её. Начнём следующий урок прямо с чтения. Может быть, так лучше будет».
И на другой день, когда Иринушка, весёлая и раскрасневшаяся после игры, пришла на урок, я не стал ей напоминать о вчерашнем, а просто посадил её за букварь, открыл первую попавшуюся страницу и сказал:
А ну, сударыня, давайте-ка почитайте мне что-нибудь.
Она, как всегда перед чтением, поёрзала на стуле, вздохнула, уткнулась и пальцем и носиком в страницу и, пошевелив губами, бегло, не переводя дыхания, прочла:
Тыкову дали тыблоко.
От удивления я даже на стуле подскочил:
Что такое?! Какому тыкову? Какое тыблоко? Что ещё за тыблоко?
Посмотрел в букварь, а там чёрным по белому написано: «Якову дали яблоко».
Вам смешно? Я тоже, конечно, посмеялся. А потом говорю:
Яблоко, Иринушка! Яблоко, а не тыблоко!
Она удивилась и говорит:
Яблоко? Так, значит, это буква «я»?
Я уже хотел сказать: «Ну конечно, «я»! А потом спохватился и думаю: «Нет, голубушка. Знаем мы вас. Если скажу «я»--значит, опять пошло-поехало! Нет, уж сейчас мы на эту удочку не попадёмся».
И я сказал:
Да, правильно. Это буква «ты».
Конечно, не очень-то хорошо говорить неправду.
Даже очень нехорошо говорить неправду. Но что же поделаешь? Если бы я сказал «я», а не «ты», кто знает, чем бы всё это кончилось. И может быть, бедная Иринушка так всю жизнь и говорила бы: вместо «яблоко»-«тыблоко», вместо «ярмарка»-«тырмарка», вместо «якорь»-«тыкорь» и вместо «язык»-«тызык». А Иринушка, слава богу, выросла уже большая, выговаривает все буквы правильно, как полагается, и пишет мне письма без одной ошибки.
Алексей Иванович Пантелеев
(Л.Пантелеев)
Буква "ты"
Учил я когда-то одну маленькую девочку читать и писать. Девочку звали Иринушка, было ей четыре года пять месяцев, и была она большая умница. За каких-нибудь десять дней мы одолели с ней всю русскую азбуку, могли уже свободно читать и "папа", и "мама", и "Саша", и "Маша", и оставалась у нас невыученной одна только, самая последняя буква - "я".
И тут вот, на этой последней буковке, мы вдруг с Иринушкой и споткнулись.
Я, как всегда, показал ей букву, дал ей как следует ее рассмотреть и сказал:
А это вот, Иринушка, буква "я".
Иринушка с удивлением на меня посмотрела и говорит:
Почему "ты"? Что за "ты"? Я же сказал тебе: это буква "я"!
Буква ты?
Да не "ты", а "я"!
Она еще больше удивилась и говорит:
Я и говорю: ты.
Да не я, а буква "я"!
Не ты, а буква ты?
Ох, Иринушка, Иринушка! Наверное, мы, голубушка, с тобой немного переучились. Неужели ты в самом деле не понимаешь, что это не я, а что это буква так называется: "я"?
Нет, - говорит, - почему не понимаю? Я понимаю.
Что ты понимаешь?
Это не ты, а это буква так называется: "ты".
Фу! Ну в самом деле, ну что ты с ней поделаешь? Как же, скажите на милость, ей объяснить, что я - это не я, ты - не ты, она - не она и что вообще "я" - это только буква.
Ну, вот что, - сказал я наконец, - ну, давай, скажи как будто про себя: я! Понимаешь? Про себя. Как ты про себя говоришь.
Она поняла как будто. Кивнула. Потом спрашивает:
Говорить?
Ну, ну... Конечно.
Вижу - молчит. Опустила голову. Губами шевелит.
Я говорю:
Ну, что же ты?
Я сказала.
А я не слышал, что ты сказала.
Ты же мне велел про себя говорить. Вот я потихоньку и говорю.
Что же ты говоришь?
Она оглянулась и шепотом - на ухо мне:
Я не выдержал, вскочил, схватился за голову и забегал по комнате.
Внутри у меня уже все кипело, как вода в чайнике. А бедная Иринушка сидела, склонившись над букварем, искоса посматривала на меня и жалобно сопела. Ей, наверно, было стыдно, что она такая бестолковая. Но и мне тоже было стыдно, что я - большой человек - не могу научить маленького человека правильно читать такую простую букву, как буква "я".
Наконец я придумал все-таки. Я быстро подошел к девочке, ткнул ее пальцем в нос и спрашиваю:
Это кто?
Она говорит:
Ну вот... Понимаешь? А это буква "я"!
Она говорит:
Понимаю...
А у самой уж, вижу, и губы дрожат и носик сморщился - вот-вот заплачет.
Что же ты, - я спрашиваю, - понимаешь?
Понимаю, - говорит, - что это я.
Правильно! Молодец! А это вот буква "я". Ясно?
Ясно, - говорит. - Это буква ты.
Да не ты, а я!
Не я, а ты.
Не я, а буква "я"!
Не ты, а буква "ты".
Не буква "ты", господи боже мой, а буква "я"!
Не буква "я", господи боже мой, а буква "ты"!
Я опять вскочил и опять забегал по комнате.
Нет такой буквы! - закричал я. - Пойми ты, бестолковая девчонка! Нет и не может быть такой буквы! Есть буква "я". Понимаешь? Я! Буква "я"! Изволь повторять за мной: я! я! я!..
Ты, ты, ты, - пролепетала она, едва разжимая губы. Потом уронила голову на стол и заплакала. Да так громко и так жалобно, что весь мой гнев сразу остыл. Мне стало жалко ее.
Хорошо, - сказал я. - Как видно, мы с тобой и в самом деле немного заработались. Возьми свои книги и тетрадки и можешь идти гулять. На сегодня - хватит.
Она кое-как запихала в сумочку свое барахлишко и, ни слова мне не сказав, спотыкаясь и всхлипывая вышла из комнаты.
А я, оставшись один, задумался: что же делать? Как же мы в конце концов перешагнем через эту проклятую букву "я"?
"Ладно, - решил я. - Забудем о ней. Ну ее. Начнем следующий урок прямо с чтения. Может быть, так лучше будет".
И на другой день, когда Иринушка, веселая и раскрасневшаяся после игры, пришла на урок, я не стал ей напоминать о вчерашнем, а просто посадил ее за букварь, открыл первую попавшуюся страницу и сказал:
А ну, сударыня, давайте-ка, почитайте мне что-нибудь.
Она, как всегда перед чтением, поерзала на стуле, вздохнула, уткнулась и пальцем и носиком в страницу и, пошевелив губами, бегло и не переводя дыхания, прочла:
Тыкову дали тыблоко.
От удивления я даже на стуле подскочил:
Что такое? Какому Тыкову? Какое тыблоко? Что еще за тыблоко?
Посмотрел в букварь, а там черным по белому написано:
"Якову дали яблоко".
Вам смешно? Я тоже, конечно, посмеялся. А потом говорю:
Яблоко, Иринушка! Яблоко, а не тыблоко!
Она удивилась и говорит:
Яблоко? Так значит, это буква "я"?
Я уже хотел сказать: "Ну конечно, "я"! А потом спохватился и думаю: "Нет, голубушка! Знаем мы вас. Если я скажу "я" - значит - опять пошло-поехало? Нет, уж сейчас мы на эту удочку не попадемся".
И я сказал:
Да, правильно. Это буква "ты".
Конечно, не очень-то хорошо говорить неправду. Даже очень нехорошо говорить неправду. Но что же поделаешь! Если бы я сказал "я", а не "ты", кто знает, чем бы все это кончилось. И, может быть, бедная Иринушка так всю жизнь и говорила бы - вместо "яблоко" - тыблоко, вместо "ярмарка" тырмарка, вместо "якорь" - тыкорь и вместо "язык" - тызык. А Иринушка, слава богу, выросла уже большая, выговаривает все буквы правильно, как полагается, и пишет мне письма без одной ошибки.
Пантелеев Алексей Иванович (Пантелеев Л) Буква "ты"
Алексей Иванович Пантелеев
Алексей Иванович Пантелеев
(Л.Пантелеев)
Буква "ты"
Учил я когда-то одну маленькую девочку читать и писать. Девочку звали Иринушка, было ей четыре года пять месяцев, и была она большая умница. За каких-нибудь десять дней мы одолели с ней всю русскую азбуку, могли уже свободно читать и "папа", и "мама", и "Саша", и "Маша", и оставалась у нас невыученной одна только, самая последняя буква - "я".
И тут вот, на этой последней буковке, мы вдруг с Иринушкой и споткнулись.
Я, как всегда, показал ей букву, дал ей как следует ее рассмотреть и сказал:
А это вот, Иринушка, буква "я".
Иринушка с удивлением на меня посмотрела и говорит:
Почему "ты"? Что за "ты"? Я же сказал тебе: это буква "я"!
Буква ты?
Да не "ты", а "я"!
Она еще больше удивилась и говорит:
Я и говорю: ты.
Да не я, а буква "я"!
Не ты, а буква ты?
Ох, Иринушка, Иринушка! Наверное, мы, голубушка, с тобой немного переучились. Неужели ты в самом деле не понимаешь, что это не я, а что это буква так называется: "я"?
Нет, - говорит, - почему не понимаю? Я понимаю.
Что ты понимаешь?
Это не ты, а это буква так называется: "ты".
Фу! Ну в самом деле, ну что ты с ней поделаешь? Как же, скажите на милость, ей объяснить, что я - это не я, ты - не ты, она - не она и что вообще "я" - это только буква.
Ну, вот что, - сказал я наконец, - ну, давай, скажи как будто про себя: я! Понимаешь? Про себя. Как ты про себя говоришь.
Она поняла как будто. Кивнула. Потом спрашивает:
Говорить?
Ну, ну... Конечно.
Вижу - молчит. Опустила голову. Губами шевелит.
Я говорю:
Ну, что же ты?
Я сказала.
А я не слышал, что ты сказала.
Ты же мне велел про себя говорить. Вот я потихоньку и говорю.
Что же ты говоришь?
Она оглянулась и шепотом - на ухо мне:
Я не выдержал, вскочил, схватился за голову и забегал по комнате.
Внутри у меня уже все кипело, как вода в чайнике. А бедная Иринушка сидела, склонившись над букварем, искоса посматривала на меня и жалобно сопела. Ей, наверно, было стыдно, что она такая бестолковая. Но и мне тоже было стыдно, что я - большой человек - не могу научить маленького человека правильно читать такую простую букву, как буква "я".
Наконец я придумал все-таки. Я быстро подошел к девочке, ткнул ее пальцем в нос и спрашиваю:
Это кто?
Она говорит:
Ну вот... Понимаешь? А это буква "я"!
Она говорит:
Понимаю...
А у самой уж, вижу, и губы дрожат и носик сморщился - вот-вот заплачет.
Что же ты, - я спрашиваю, - понимаешь?
Понимаю, - говорит, - что это я.
Правильно! Молодец! А это вот буква "я". Ясно?
Ясно, - говорит. - Это буква ты.
Да не ты, а я!
Не я, а ты.
Не я, а буква "я"!
Не ты, а буква "ты".
Не буква "ты", господи боже мой, а буква "я"!
Не буква "я", господи боже мой, а буква "ты"!
Я опять вскочил и опять забегал по комнате.
Нет такой буквы! - закричал я. - Пойми ты, бестолковая девчонка! Нет и не может быть такой буквы! Есть буква "я". Понимаешь? Я! Буква "я"! Изволь повторять за мной: я! я! я!..
Ты, ты, ты, - пролепетала она, едва разжимая губы. Потом уронила голову на стол и заплакала. Да так громко и так жалобно, что весь мой гнев сразу остыл. Мне стало жалко ее.
Хорошо, - сказал я. - Как видно, мы с тобой и в самом деле немного заработались. Возьми свои книги и тетрадки и можешь идти гулять. На сегодня - хватит.
Она кое-как запихала в сумочку свое барахлишко и, ни слова мне не сказав, спотыкаясь и всхлипывая вышла из комнаты.
А я, оставшись один, задумался: что же делать? Как же мы в конце концов перешагнем через эту проклятую букву "я"?
"Ладно, - решил я. - Забудем о ней. Ну ее. Начнем следующий урок прямо с чтения. Может быть, так лучше будет".
И на другой день, когда Иринушка, веселая и раскрасневшаяся после игры, пришла на урок, я не стал ей напоминать о вчерашнем, а просто посадил ее за букварь, открыл первую попавшуюся страницу и сказал:
А ну, сударыня, давайте-ка, почитайте мне что-нибудь.
Она, как всегда перед чтением, поерзала на стуле, вздохнула, уткнулась и пальцем и носиком в страницу и, пошевелив губами, бегло и не переводя дыхания, прочла:
Тыкову дали тыблоко.
От удивления я даже на стуле подскочил:
Что такое? Какому Тыкову? Какое тыблоко? Что еще за тыблоко?
Посмотрел в букварь, а там черным по белому написано:
"Якову дали яблоко".
Вам смешно? Я тоже, конечно, посмеялся. А потом говорю:
Яблоко, Иринушка! Яблоко, а не тыблоко!
Она удивилась и говорит:
Яблоко? Так значит, это буква "я"?
Я уже хотел сказать: "Ну конечно, "я"! А потом спохватился и думаю: "Нет, голубушка! Знаем мы вас. Если я скажу "я" - значит - опять пошло-поехало? Нет, уж сейчас мы на эту удочку не попадемся".
И я сказал:
Да, правильно. Это буква "ты".
Конечно, не очень-то хорошо говорить неправду. Даже очень нехорошо говорить неправду. Но что же поделаешь! Если бы я сказал "я", а не "ты", кто знает, чем бы все это кончилось. И, может быть, бедная Иринушка так всю жизнь и говорила бы - вместо "яблоко" - тыблоко, вместо "ярмарка" тырмарка, вместо "якорь" - тыкорь и вместо "язык" - тызык. А Иринушка, слава богу, выросла уже большая, выговаривает все буквы правильно, как полагается, и пишет мне письма без одной ошибки.
Учил я когда-то одну маленькую девочку читать и писать. Девочку звали Иринушка, было ей четыре года пять месяцев, и была она большая умница. За каких-нибудь десять дней мы одолели с ней всю русскую азбуку, могли уже свободно читать и «папа», и «мама», и «Саша», и «Маша», и оставалась у нас невыученной одна только, самая последняя буква - «я».
И тут вот, на этой последней буковке, мы вдруг с Иринушкой и споткнулись.
Я, как всегда, показал ей букву, дал ей как следует ее рассмотреть и сказал:
А это вот, Иринушка, буква «я».
Иринушка с удивлением на меня посмотрела и говорит:
Почему «ты»? Что за «ты»? Я же сказал тебе: это буква «я»!
Буква ты?
Да не «ты», а «я»!
Она еще больше удивилась и говорит:
Я и говорю: ты.
Да не я, а буква «я»!
Не ты, а буква ты?
Ох, Иринушка, Иринушка! Наверное, мы, голубушка, с тобой немного переучились. Неужели ты в самом деле не понимаешь, что это не я, а что это буква так называется: «я»?
Нет, - говорит, - почему не понимаю? Я понимаю.
Что ты понимаешь?
Это не ты, а это буква так называется: «ты».
Фу! Ну в самом деле, ну что ты с ней поделаешь? Как же, скажите на милость, ей объяснить, что я - это не я, ты - не ты, она - не она и что вообще «я» - это только буква.
Ну, вот что, - сказал я наконец, - ну, давай, скажи как будто про себя: я! Понимаешь? Про себя. Как ты про себя говоришь.
Она поняла как будто. Кивнула. Потом спрашивает:
Говорить?
Ну, ну... Конечно.
Вижу - молчит. Опустила голову. Губами шевелит.
Я говорю:
Ну, что же ты?
Я сказала.
А я не слышал, что ты сказала.
Ты же мне велел про себя говорить. Вот я потихоньку и говорю.
Что же ты говоришь?
Она оглянулась и шепотом - на ухо мне:
Я не выдержал, вскочил, схватился за голову и забегал по комнате.
Внутри у меня уже все кипело, как вода в чайнике. А бедная Иринушка сидела, склонившись над букварем, искоса посматривала на меня и жалобно сопела. Ей, наверно, было стыдно, что она такая бестолковая. Но и мне тоже было стыдно, что я - большой человек - не могу научить маленького человека правильно читать такую простую букву, как буква «я».
Наконец я придумал все-таки. Я быстро подошел к девочке, ткнул ее пальцем в нос и спрашиваю:
Это кто?
Она говорит:
Ну вот... Понимаешь? А это буква «я»!
Она говорит:
Понимаю...
А у самой уж, вижу, и губы дрожат и носик сморщился - вот-вот заплачет.
Что же ты, - я спрашиваю, - понимаешь?
Понимаю, - говорит, - что это я.
Правильно! Молодец! А это вот буква «я». Ясно?
Ясно, - говорит. - Это буква ты.
Да не ты, а я!
Не я, а ты.
Не я, а буква «я»!
Не ты, а буква «ты».
Не буква «ты», господи боже мой, а буква «я»!
Не буква «я», господи боже мой, а буква «ты»!
Я опять вскочил и опять забегал по комнате.
Нет такой буквы! - закричал я. - Пойми ты, бестолковая девчонка! Нет и не может быть такой буквы! Есть буква «я». Понимаешь? Я! Буква «я»! Изволь повторять за мной: я! я! я!..
Ты, ты, ты, - пролепетала она, едва разжимая губы. Потом уронила голову на стол и заплакала. Да так громко и так жалобно, что весь мой гнев сразу остыл. Мне стало жалко ее.
Хорошо, - сказал я. - Как видно, мы с тобой и в самом деле немного заработались. Возьми свои книги и тетрадки и можешь идти гулять. На сегодня - хватит.
Она кое-как запихала в сумочку свое барахлишко и, ни слова мне не сказав, спотыкаясь и всхлипывая вышла из комнаты.
А я, оставшись один, задумался: что же делать? Как же мы в конце концов перешагнем через эту проклятую букву «я»?
«Ладно, - решил я. - Забудем о ней. Ну ее. Начнем следующий урок прямо с чтения. Может быть, так лучше будет».
И на другой день, когда Иринушка, веселая и раскрасневшаяся после игры, пришла на урок, я не стал ей напоминать о вчерашнем, а просто посадил ее за букварь, открыл первую попавшуюся страницу и сказал:
А ну, сударыня, давайте-ка, почитайте мне что-нибудь.
Она, как всегда перед чтением, поерзала на стуле, вздохнула, уткнулась и пальцем и носиком в страницу и, пошевелив губами, бегло и не переводя дыхания, прочла:
Тыкову дали тыблоко.
От удивления я даже на стуле подскочил:
Что такое? Какому Тыкову? Какое тыблоко? Что еще за тыблоко?
Посмотрел в букварь, а там черным по белому написано:
«Якову дали яблоко».
Вам смешно? Я тоже, конечно, посмеялся. А потом говорю:
Яблоко, Иринушка! Яблоко, а не тыблоко!
Она удивилась и говорит:
Яблоко? Так значит, это буква «я»?
Я уже хотел сказать: «Ну конечно, «я»! А потом спохватился и думаю: «Нет, голубушка! Знаем мы вас. Если я скажу „я“ - значит - опять пошло-поехало? Нет, уж сейчас мы на эту удочку не попадемся».
И я сказал:
Да, правильно. Это буква «ты».
Конечно, не очень-то хорошо говорить неправду. Даже очень нехорошо говорить неправду. Но что же поделаешь! Если бы я сказал «я», а не «ты», кто знает, чем бы все это кончилось. И, может быть, бедная Иринушка так всю жизнь и говорила бы - вместо «яблоко» - тыблоко, вместо «ярмарка» - тырмарка, вместо «якорь» - тыкорь и вместо «язык» - тызык. А Иринушка, слава богу, выросла уже большая, выговаривает все буквы правильно, как полагается, и пишет мне письма без одной ошибки.